Затемнение сцены. Постепенно сквозь музыку прорываются звуки большого современного города — вой сирен, шум автомобильных моторов, гудки, голоса толпы и т. д., которые становятся всё громче и громче, пока не превращаются в устойчивый фон, не заглушающий, однако, голосов героев. Освещение сцены становится похожим на неоновое освещение ночного города. Эвилин и Эланор — на крыше небоскрёба (хотя сценически они всё на том же уровне, что и были, поэтому крыша должна быть обозначена декорацией — очень условной, но недвусмысленной), удивлённо оглядываются по сторонам. На Эвилин — джинсы и алая современная блузка; на Эланоре — джинсы и белая рубашка.

 

Эланор:

Мы живы?..

Эвилин:

(разговаривая как будто не с ним, не оборачиваясь на его реплики и восторженно разглядывая новый мир)

Может, да. А может, нет.

И это, я уверена, не важно.

Эланор:

Мы бредим? Или видим мы во сне

Визгливый этот мир многоэтажный?

 

День или ночь? зима или весна?

Столбы, деревья, небоскрёбы, люди...

Эвилин:

(торжественно)

Но этот край... Теперь он будет наш!

И этот Мир — нам поднесён на блюде!